Чейзер [litres] - Вероника Мелан

Научится. Почитает, посмотрит видео, что-нибудь придумает.

Оформив покупку, Лайза вышла на солнечную улицу и впервые пожелала, что не курит. Тряслись руки.

Услужливый продавец пообещал, что покупку доставят туда, куда она пожелает. Дал номера телефонов, сказал, что будет ждать звонка.

Лайза пообещала, что перезвонит сразу же, как определится с данными.

Осталась лишь самая малость: выяснить, где находится безымянное море, и отправиться в путь. Заводя мотор Миража, она чувствовала себя полной идиоткой, не соображающий ни в катерах, ни в том, куда вляпалась, дурой.

Руки не перестали трястись и вечером. Список необходимых покупок выходил невнятным, как экзаменационный лист юнги-недоучки.

1. Консервы (консервный нож/вилка/салфетки). Рыба, мясо, паштеты?

2. Вода (емкость для воды?)

3. Хлеб (Много? Продукт быстро портится).

4. Лапша… Чай… (в чем кипятить воду?)

5. Таблетки от морской болезни.

6. Купальник?

7. Навигационное оборудование (читать!)

8. Компас (читать!)

9. Поправки на погоду, ветер, дополнительное топливо…

Читать, читать, читать.

Через час разболелась голова; за окном монотонно стучал дождь. Лайза около минуты всматривалась в темноту воспаленными глазами, затем вернулась к столу и дописала «Постельное белье, полотенце, аптечка». Добавила слово «книга» и тут же его вычеркнула.

Помассировала виски и отправилась на кухню за чаем.

— Скажи, что ты шутишь, Лай… Ты ведь не поедешь!

— Поеду.

Они стояли на кухне и перешептывались, как заговорщики. Рен работал в кабинете, но по дому перемещался бесшумно — стоило быть начеку.

— Не поедешь! Куда! Ты даже не знаешь, где его яхта!

— Найду. А не найду, так вернусь.

— А если шторм, если не вернешься? Куда ты вообще одна собралась, дура что ли, уж прости за эти слова.

Лайза поджала губы и выпятила вперед подбородок. Элли знала этот жест, означающий, может, и дура, но все равно сделаю по-своему.

Вот ведь вредная! Упертая, как баран… как стадо баранов, и не отступится. А у самой под глазами круги, лицо бледное, руки дрожат. Куда можно ехать в таком состоянии? Знаний нет, умений тоже, сплошной неоправданный риск.

— Да вернется он домой! Уж лучше подождать…

— Я ждала!

— Еще подожди! Или возьми с собой кого-нибудь, найми команду. — Элли сама не верила, что нехотя поддерживает бредовую идею подруги. — Те хоть в критических ситуациях справиться смогут. Давай того же Рена спросим!

Лайза грозно сверкнула глазами.

— Не вздумай!

— А Мак? — В ход пошло запрещенное оружие. — Ты подумала, что с ним будет, если ты отыщешь яхту? Комиссия не будет разбираться, кто прав, кто виноват — снова накажет вас обоих и уже не простым запретом, а чем-нибудь похуже. Ссылкой или каторгой, например. Ты этого хочешь?

Лайза заплакала. Вытерла глаза и не нашлась, что ответить.

(Васта Мавэла — Любовь и Благодарность)

Сидя между упаковками тушенки, консервами и завернутым в полиэтилен хлебом, разложенным на полу, Лайза слепо смотрела в окно.

Изредка терла мокрые щеки ладонями и дрожала.

Почему мир оставил ее? Как же тяжело в одиночку: без теплой руки рядом, без слов поддержки, без понимания, куда же двигаться дальше. Где путь? Куда поставить ногу? Какой шаг приведет к свету, а какой — к очередному провалу? Почему ей приходится идти одной — во мраке и одиночестве?

Пустая квартира, пустая жизнь; снаружи лил дождь. Ночные улицы, мокрые стены домов, лужи. И опустошение.

Если рискнет и отправится в путь — накажут обоих. Если не отправится… тогда лучше умереть здесь же, на полу. Потому что она устала. Потому что не ошиблась настолько, чтобы…

Мысль не сформировалась до конца— не хватило сил.

Лайза закрыла голову руками и повалилась на бок, рыдая.

Снаружи бушевали волны, яхта кренилась из стороны в сторону, поскрипывали палубы. Это был первый, насколько он помнил, серьезный шторм: с гремящим над головой небом, тяжелыми клубящимися облаками и литрами изливающейся на «Мечту» воды.

— Что?! Что ты говоришь? Я почти тебя не слышу…

Трубка голосом Рена пыталась перекричать непогоду.

— Говорю, твоя мадам купила катер, собирается выйти в море.

Секундный шок сменился крайней степенью тревоги. Мак под раскат грома проревел:

— Зачем?!

— Тебя искать!

— Твою…

Он хотел выругаться, но поскользнулся и едва не упал — вовремя уцепился за перила; с лица потекли соленые брызги от разбившейся о борт волны. Ругательство вышло мясистее.

— Я едва сумел выбить это из Элли. Деталей не знаю. Хочешь, чтобы я ее остановил?

Аллертон ввалился в коридор, запер за собой дверь и стряхнул с волос капли; на ковер с ботинок тут же натекла лужа.

— Я сам, Рен. Мне надо подумать. Ты…

Разговор прервался — сотовый показал отсутствие сигнала.

Черт, как не вовремя! Мак едва не долбанул новым телефоном о стену.

К двум ночи распогодилось, а она все не спала.

Не могла. Сидела на кровати, подтянув ноги к груди, и слушала стук собственного сердца. За окном плыл неровный диск луны.

Слезы высохли, но боль не ушла — неспособная уснуть тоже сидела рядом.

Лайза боялась думать. Боялась, что додумается не до того, что сорвется и примет неверное решение. Обреченная на бессонную ночь, она держала в руках подушку, на которую положила подбородок.

Синяя спальня… Задернешь шторы — душно.

Уставший мозг, уставшее тело. Безысходность и пришедшая на смену раздирающему плачу безразличие.

Тихо, глухо и уже почти все равно.

Когда в углу на тумбе зазвонил телефон, Лайза вздрогнула, открыла глаза и долго смотрела, как маленький аппарат елозит по деревянной поверхности, вибрируя. Зачем она включила его? Чтобы услышать очередное предложение по мотоциклу? Внутренний голос возразил, что в третьем часу ночи покупатели не звонят, но логика в ответ лишь раздраженно фыркнула. У этих ни стыда, ни совести.

Кто бы там ни был, пусть отвалит.

Безразличный взгляд переполз с аппарата на бледную луну, веки закрылись. Телефон продолжал надрываться.

Потрезвонит и успокоится. Все когда-нибудь заканчивается, умолкнут и эти звуки. Когда спустя еще минуту телефон не умолк, она отбросила подушку прочь и поднялась с постели. Раздраженно, не заботясь о вежливости, ответила: «алло», — а когда услышала в трубке голос, который меньше всего ожидала услышать, тяжелым мешком осела на пол.

— Наконец-то я дозвонился. Лайза, ты меня слышишь?

Она не верила своим ушам. Слезы полились еще до того, как рот сумел выдавить хоть слово, в горле образовался ком.